Ложь во спасение

         Ложь порицаема. Позиция религии здесь однозначна: «Отец лжи - дьявол». При этом упоминании об этом «производители лжи» как-то забывается, что  нелюбимый всеми дьявол – падший ангел. Лишившийся своего ангельского чина по коранической версии из-за своей гордыни. Явленной им в отказе исполнить повеление Господа поклониться созданному только что им человеку. Но при этом на него Создателем была возложена (с согласия самого падшего ангела) функция выявления среди людей богоотступников и богоборцев. Что являет собой почти такой же (даже более) охранительный инструмент как и полиция для социумов. О чем падший ангел и заявил изначально: «Я соблазню их всех, кроме рабов твоих чистых». И получается это у него впечатляюще успешно. Прежде всего с помощью распространения материалистического мировоззрения, решительно отрицающего (высмеивающего как вздор) главный постулат религии – посмертное вечное существование души человека. Но в раю или аду – в зависимости от прижизненного поведения. Именно материалистическое  («земное», «реальное» и т.п.) восприятие человеческого существования («Живем один раз!») радикально меняет прижизненное поведение человеческих множеств вплотную приближая его к животному существованию, составляя главный смысл, содержание жизнедеятельности человека. А в таких противоборствах обман, ложь в свою пользу – естественные, вполне ободряемые средства в жизненной практике. На эту мировоззренческую позицию человеческая цивилизация встала сразу и достаточно прочно остается на ней по сию пору. Безо всяких реальных предпосылок к иному.

            Какая ложь и во имя какого спасения наиболее регулярно употребляется? Здесь наблюдается устойчивое во времени и пространстве многообразие. С устойчивыми же предпочтениями для людей разных возрастов, характеров и мировосприятий.

            Так, в детстве подростки чаще всего врут, чтобы избежать какого-либо наказания или брани от родителей за «неправильное поведение», лень, порчу домашнего имущества, приворовывание из чужих садов и огородов и иное подобное. В возрасте постарше ложью приходится прикрывать самовольство в расходовании родительских денег на свои нужды, школьные неуспехи, конфликты с участием инспекции по делам несовершеннолетних. Равно как и пробуждающийся интерес к половым влечениям, азартным играм, тягу к употреблению спиртных напитков, курению. Это дела уже посерьезнее. Скрывать приходится и пробуждающиеся мечтания по обретению известности, именитости. Особенно если поводы к этому достаточно сомнительны и неодобряемы.

            Мотивации к сокрытию многого неодобряемого в это время уже не проистекает из их страха получить трепку. Гораздо болезненнее переносить разного рода издевательские комментарии, язвительные шутки, снисходительные понимающие ухмылки старших.

            В ранней молодости привирать в свою пользу чаще всего приходится юным избранницам сердца. И это вполне естественно: так ведут себя животные и птицы, распускающие веером свои роскошные хвосты.

            Но дело оборачивается иначе, когда приходится во имя избежания уголовного наказания врать следователю, в судебном заседании. Но, как правило,  правдоподобно, уверенно врать в это время удается редко – не хватает опыта, достоверных знаний. Состоявшимся вполне, но еще достаточно молодым людям чаще всего приходится врать (или привирать) своим руководителям, начальникам. Нередко – в льстивой форме. Здесь мотивации типичны и не сильно осуждаемы, терпимы: и чтоб без премии или иного поощрения не остаться, и чтобы не чинить личные помехи своей карьере. Или чтобы ублажить честолюбивого  начальника, обожающего похвалы в свой адрес. Ну а в обычной ситуации, когда в среде начальников людей высокоинтеллектуальных, как правило, не много, это направление «лжи во спасение» сохраняется во все времена. Тяжелее всего ложится бремя неизбежной «лжи во спасение» на тех, кто работает (негласно, естественно) на свои и тем более – на зарубежные спецслужбы. Особенно с учетом того обстоятельства, что для выявления таких «кротов» работают в иных социумах целые профессиональные контрразведки, службы собственной безопасности корпораций.

            Весьма нередки ситуации, когда близким приходится осознанно (и убедительно)  говорить неправду о реальном положении дел  тяжелобольному. Чтоб не расстраивать и тем самым не снижать  его воли и сил к сопротивлению, избытию болезни. Что, однако, не всегда приносит пользу, мешая иным людям в этой ситуации приуготовить себя, свое душевное состояние к неизбежному трагическому исходу. Но и большого вреда от такого вранья тоже нет: большинство умирающих обычно цепляются за жизнь до последнего вздоха. Что вполне естественно и понимаемо окружающими, особенно если речь идет об умирающих в молодом возрасте.

            Дальше дело с ложью во спасение обстоит сложнее с позиции ее обоснованности, исходя прежде всего из нравственных критериев религиозного характера.

            Здесь все зависит от чего пытаются спасти с помощью лжи. Так, популярное и неискоренимое привирание (при случае - вранье) собственному начальнику одобрение если и вызывает, то только у определенной части людей. Как правило, пребывающих (по своей служебной занятости) в ситуациях служебного подчинения. Начальники же к этому относятся обычно отрицательно. Здесь работает принцип: «Маленькая ложь порождает большое недоверие начальства». И чтобы не приходилось оказываться в таком затруднительном положении, люди с чувством собственного достоинства обычно выполняют свои служебные функции добросовестно. А установленные служебные порядки и правила соблюдают неукоснительно в любых ситуациях, в том числе и при отсутствии надзора и присмотра «вышестоящих». Если же случится оплошать в чем-то, то не стремятся это скрыть обманом, спасая не карьеру, служебную репутацию, а скорее свое человеческое достоинство в своих собственных глазах в первую очередь. А это дорогого стоит: от себя самого скроешься, себя не обманешь. Людям с лживой натурой это дается легко – они с легкостью лгут и другим и себе, не испытывая при этом никакого душевного дискомфорта. Кому, в какой мере это помогает одолевать жизненные трудности доподлинно определить вряд ли возможно. Общее же правило здесь таково: люди совестливые, сильные характером и духом не позволяют себе опускаться до лжи даже перед самим собой.

            В отношениях с «вышестоящими» ложь во спасение воспринимается более-менее допустимой, извинительной, если серьезные упущения, оплошности, которые стараются скрыть ложью, не привели к серьезным несчастным случаям. Когда установлением истины приходится  заниматься даже следователям правоохранительных органов. Тогда «ложь во спасение» оценивается либо как отягчающее обстоятельство, либо как самостоятельный состав преступления. В целом же мера допустимой «лжи во спасение» каждым определяется для самого себя самостоятельно. И с мнимыми оценками окружающих обычно не совпадает. Допустима и ободряема ложь во спасение в ситуациях, когда это поможет кому-то избежать незаслуженного заведомо жестокого или несправедливого наказания. Такие ситуации могут случаться в жизни нередко в самых разнообразных сферах человеческой деятельности. Правда, точно, объективно оценить такие ситуации практически невозможно по причине недостаточной информации и способностей оценивающих людей. Равно как и их возможной заинтересованности, пристрастия в таких оценках. Так что полной мерой определить какую-то осознанную дезинформацию как ложь во спасение практически невозможно. Но процесс этот имеет место быть и будет. А верная оценка той или иной неправды как лжи во спасение если и возможна, то только разве что за пределами земной жизни людей. О неизбежности же этого свидетельствуют религии. Но впечатляет эта нешуточная угроза возмездия душе лжеца очень немногих. Намного лучше работает реальная угроза получить за вскрывшийся обман по морде лица или чего-то посерьезней. Это не спасает от лжи, но вынуждает многих быть сдержанней и осторожней, основательно заботясь о надежном блокировании путей для  установления истины. Как один из крайних вариантов – отстрел иных носителей достоверной информации. При «убедительном» обосновании такого радикального решения: «Он слишком много знал!». Особенно из тех «знаний», за которыми охотятся правоохранители или спецслужбы недружественных государств, корпораций или банков. Популярной мерой профилактики «утечек» важной служебной и иной информации остается на все времена проверенная, простая и недорогая мера: не разбалтывать лишнего, не документировать содержание важных переговоров. Памятуя простую истину: «Не проболтается тот, кто ничего не знает». Умные люди поэтому и стараются отстраняться от чужих тайн, а не очень сообразительные наоборот – тянутся к чужим секретам из неодолимого природного любопытства. А иногда – весьма опасного: «Болтун – находка для врага». Врагов же у человека обычно бывает больше чем друзей. Скорее, не столько врагов (таковых обрети бывает не проще, чем иных друзей), сколько недоброжелателей или просто равнодушных к чужим проблемам и невзгодам. О чем в свое время сокрушался поэт:

«Какое дело им до горя моего.
Свои, свои у них заботы и печали.
И что им до меня, и что им до него:
Они, поверьте мне, и без того устали
Какое дело мне до всех печалей их.
Пускай им тяжело, томительно и больно:
Менять груз одного на груз десятерых
Конечно не расчет. Хотя и сердобольно».

По своей сути, любая ложь – во спасенье. Кого-то от чего-либо неприятного, опасного. Но хоть какое-то одобрение, оправдание можно найти только к немногим видам такой лжи.

Наиболее «популярными» видами лжи во спасение является беспробудное вранье и укрывательство правдивой информации от следователей по уголовным делам. Включая казнокрадства, мздоимство, грабежи, разбои. Равно как и избиения, изнасилования, предательства.

Во многих странах за ряд тяжких преступлений в уголовных кодексах предусмотрена смертная казнь. Посему подследственные по таким составам преступлений своей ложью стремятся отвратить от себя хотя бы эту высшую меру наказания. И по возможности снизить срок грядущего тюремного заключения. Что самым серьезным образом усложняет работу следователей по сбору доказательств вины подозреваемых. В некоторых странах (в России еще пару веком назад) следователям разрешали пытки. Причем, только полученные таким образом сведения считались достоверными. На чем в те времена следователи особенно акцентировали свое внимание как на обстоятельство в пользу правдивости показаний. О чем делалась и специальная запись в материалах уголовного дела: «В показаниях, полученных под пыткой…». Конечно, иные врали во свое спасение и под пыткам, но таких стойких всегда было крайне немного. Были, естественно, и специалисты по пыткам: «пытошных дел мастера». Которые справлялись со своим делом даже с некоторым (или даже с большим) удовольствием – сообразно складу своей садисткой натуры.   

Но упорной «лжи во спасение» даже в руках жестоких следователей в изрядной мере помогает другая крайность – реальная угроза расправы со стороны тех, кого выдали на допросах. Посему опытные в житейском плане люди заведомо негероического склада характера стараются отстраняться от разного рода тайн криминального  содержания. Памятуя с детства любимую присказку взрослых: «Любопытной Варваре на базаре нос оторвали». Потому как за ненужное и неуместное любопытство можно схлопотать «по морде лица» уже в момент проявления такого любопытства.

Но и простой сдержанности, осторожности во имя собственной безопасности нередко бывает недостаточно: то, что трезвый может надежно «хранить язык за зубами», в пьяном виде выбалтывается с лихвой. С последующими формальными и неформальными негативными результатами. Спецслужбы для этого используют при допросах еще и специальные препараты – так называемые «сыворотки правды». Это «гуманнее» пыток, а результаты даже надежнее. Ну а если такая «сыворотка правды» несовместима со здоровьем допрашиваемого – это его проблема. И некоторое облегчение истязателям: не надо мучится выбором, каким образом «отработанный материал» пустить в расход. Так что у клиентов дознавателей из спецслужб упорная ложь почти всегда натурально – «во спасение». Собственное, естественно. Но если допрашивающий не связан обязанностью сохранить жизнь или хотя бы приличный внешний вид допрашиваемого, и готов для получения правдивых показаний натурально содрать с него кожу (это всегда понятно истязаемому), то лучше признаться и выложить все свои секреты. Тогда, даже в случае грозящего применения в суде (или трибунале) «расстрельной» статьи, есть шанс остаться в живых с учетом «правильного поведения». Что во многих случаях порождает иную, но уже отдаленную все же тоже смертельную опасность: возмездие со стороны оргпреступности или своих спецслужб. Уже как предателю. Но здесь есть все-таки кое-какой шанс спастись, прибегнув к разного рода способам и средствам. Вроде изменения паспортных данных, внешности, места жительства, гражданства. Теперь появилась даже возможность изменить свой пол. Если, конечно, у человека сохраняется интерес к продлению во многом рискованной теперь жизни. И не совестно людям смотреть в глаза при этом. Хотя при такой разновидности человеческих особей у них редко бывает (и сохраняется) совесть. Тем более если они – профессиональные шпионы, агенты полиции, спецслужб и хорошо знают человеческую породу. А «ложь во спасение» в сфере их жизнедеятельности – лишь один из эффективных и обязательных инструментов. И задача состоит в том, чтобы уметь этим инструментом пользоваться как можно эффективнее, профессиональнее: результативный шпион своей искусной профессиональной ложью действительно помогает своему социуму иногда спастись от серьезных бед, неприятностей. Правда, чаще всего за счет потерь, несчастий у противоборствующих наций. Но таковы законы всех сущих – явных и скрытных - войн, в которых непрерывно пребывает человеческая цивилизация в разных своих воплощениях. И воспринимаемые как злейшие враги в одних нациях шпионы котируются как национальные герои у наций, в интересах которых они «трудятся».

К одному  из самых распространенных и вполне терпимых (и даже местами оправдываемых) видов «лжи во спасение» относится весьма и весьма распространенная практика сокрытия супружеских измен. Которым несть числа во все времена и во всех землях. Тем более, что кобелиную природу мужиков не переделать, а семьи и отцов такая ложь при детях позволяет сохранять.

Еще более распространенным видом «лжи во спасение» является беспрерывная, беспредельная, многообразная ложь политиков, статусных чиновников своим «широким народным массам» и всему остальному миру. Если и кого-то здесь осуждают иногда за это, то только за неумелую, неумную ложь. Которая позорит генерацию профессиональных лжецов в структурах власти и управления. Таких, случись им оказаться в статусных чинах, стараются побыстрее отстрелять или отравить. Памятуя святое правило лжецов – профессионалов: «Услужливый дурак опаснее врага». При этом употребление «лжи во спасение» этот продукт не только скармливается населению, но является не менее важный составляющий в той информации, которую «нижестоящие чины» регулярно и по обширному перечню передают своим «вышестоящим». С одной стороны – чтобы помочь своим «вышестоящим» изготавливать свою «ложь во спасение», с другой, чтобы не дать лишний раз повод выгнать себя с должности, затормозить карьерный рост. И по-другому в этой сфере человеческой жизнедеятельности не будет никогда. А людей правдивых по своей природе воспринимают в этой сфере как психически и умственно неполноценных. И относятся к ним, в лучшем случае, с сочувствием и жалостью. Это оправдано: люди патологически честные, прямодушные по сути непригодны для жизнедеятельности в большинстве наиболее востребованных и важных сфер жизни. Где сокрытие информации, «ложь во спасение» – неизбежный ресурс обеспечения личной, экономической и иной прочей безопасности. А для добычи разного рода засекреченной информации государства, корпорации или банки содержат внушительные по численности и ресурсам структуры (именуемые условно службами безопасности, контрразведками). Что в целом позволяет обеспечивать конфиденциальность разного рода деятельности. Имеют такие службы и практически все структуры организованной преступности, чтоб уцелеть и добиваться удовлетворения своих «нужд». И это им удается вполне, позволяя время от времени возглашать: «Мафия бессмертна!». Чему в немалой мере способствует ее практически обязательное негласное сотрудничество в определенных вопросах со спецслужбами и правоохранительными органами государств. О чем любые официальные лица в своих официальных заявлениях глухо молчат или что даже публично отрицают. То есть, неколебимо и неусомнительно врут во все времена. А неофициальные сведения такого рода (кинорежиссеры, сценаристы, некоторые бывшие сотрудники спецслужб) объявляют постоянно: «художественные вымыслы». Что умышленно не замечается властью по вполне приемлемому для нее, тоже не оглашаемому основанию: «Мол, собака лает – ветер носит». Или: «Мели Емеля – твоя неделя». Лишь бы такие заявления не были оформлены письменно и не направлены в правоохранительные органы, прокуратуру. Но туда надо обращаться (и заявители это отлично знают) только имея четкие доказательства. Иначе самим заявителям придется отвечать по соответствующим статьям Уголовного кодекса за оговор, клевету. То есть, за заведомо умышленную, осознанную ложь. А неофициально, в досужих разговорах – пересудах это не возбраняется, даже если сопровождается нецензурщиной: «Брань на вороту не виснет!».

На ложь во спасение своих финансовых, имущественных интересов идут и вполне официальные структуры при условии незначительной вероятности возможных наказаний. Один из примеров тому: «В сфере кредитования сейчас очень много проблем. Дело в том, что штрафы, которые накладывают на участников рынка регуляторы, мизерные по сравнению с той прибылью, которые получают банки, идя на ущемление прав заемщиков. Типичным примером такого нарушения интересов потребителя является навязывание дополнительных услуг: от страхования до продажи других продуктов, включая инвестиционные счета, юридическое обслуживание – тем, кто нуждается в деньгах и обращается в банк или МФО. Эта проблема, несмотря на штрафы, пени и санкции в отношении финансовых организаций… остается актуальной по сей день».(Наталия Грушина. «Банки в роли мошенников». «Московский комсомолец. РРЕ». 5-11 апреля 2023г.).

Искусство лжи во спасение прибылей, пожалуй, самое распространенное и изощренное (и продолжает совершенствоваться и менять свои обличья). И публичная реклама – обширнейшее и безграничное поприще для этого. Основной прием лжи во спасение здесь – не поддающееся точному измерению преувеличение достоинств товара, услуги, их положительного воздействия на здоровье или состояние человека. Что не составляет особого труда для специалиста по рекламе. Хорошо знающего свои пределы рекламного маневра: уголовно наказуется обычно только заведомая ложь. Чего профессионалы рекламы не допускают. А изустные  поношения введенных ими в заблуждение потребителей до них не достают даже в виде плевков на их портреты. Посему разного рода рекламное привирание так и пребудет выгодной сферой дозированной лжи во спасение чьих-либо интересов. Своекорыстных, меркантильных, тщеславных. И достаточно изобильно кормиться на этом поприще будет по-прежнему великое множество «профессионалов». Главным обязательным отличительным, единым качеством которых является отсутствие совести или ее пониженный до критических величин уровень. А такого человеческого материала в любом социуме – пруд пруди. Для которого  ложь во спасение своего материального благополучия, карьер – главный, наилучший (главное – совсем недорогой) надежный ресурс. Его «употребление» в любых видах и объемах практически ничем не грозит любым своекорыстным производителей лжи во спасение. Редчайшими случаями физических расправ над такими лжецами на фоне гарантированных впечатляющих обретений никакого впечатления на своекорыстных лжецов никогда не производили и не произведут. Тем более, что в любых других сферах профессиональные риски несопоставимо опаснее, реальнее. А племя прихлебателей, способных производить ложь около любого преуспевающего по жизни всегда не вмещает в себя всех желающих холуйствовать с выгодой. То есть потребность в холуях, их реальная востребованность в разы меньше численности потенциальных «гимнопевцев» разного рода.

Тщеславие с извечно сопутствующим ему инстинктом обретательства и накопительства ордами холуйствующих образуют стабильный незатихающий «Гольфстрим» социальных устремлений множеств людей. Лживые же песнопения холуйствующих, превозносящих несуществующие достоинства и подвиги вполне обычных людей «во славу Отечества», преуспевших в обретении состояний и статусов, выполняют функцию декорирования, разукрашивания вполне животного смысла существования, «лучших из лучших» в человеческих сообществах.

Лгать во спасение своего нормального самочувствия, избавления от тягостных состояний человеку часто приходится и самому себе. И мало людей, способных дать себе самому укорот в таком занятии: длить состояние благостного покоя, хорошего настроения  так же естественно, как и детям постоянно тянутся к сладостям, к мороженому. Тем более, что процесс этот не перегружен особыми усилиями. Порода подвижников, одержимых одолением разного рода трудностей и препятствий, существует, но особыми симпатиями (и стремлениями подражать им) не пользуются.

Хотя иные поэты и писатели стараются поднять такие устремления на пьедестал почета: «Безумству храбрых поем мы славу». Число гимнопевцев на эту тему, слава Богу, остается малоприметным, а их голоса не сливаются в мощный хор. Вроде грохота морского прибоя в шторма. Равно как и апологетов правдолюбия в любых ситуациях, в том числе когда нет и особой необходимости в этом. Что и констатировал один из поэтов:

«Высоких истин нам дороже
Нас утешающий обман».

            Но самообман не только несет утешение душе, но зачастую повышает безопасность самого человека:

«Тайны мира, что я изложил в сокровенной тетради
От людей утаил я, своей безопасности ради.
Никому не скажу, что скрываю  в душе.
Слишком много невежд в этом злом человеческом стаде».

            Посему иные неукротимые, оголтелые «борцы за правду» чаще всего являются людьми с какими-либо заметными отклонениями в психике, что в восприятии окружающих порождает в отношении их известную сдержанность, осторожность, желание держать с ними дистанцию. И меры эти вполне обоснованы, рациональны. Хотя бы уже потому, что такими качествами можно «инфицироваться», пусть и на некоторое время только.

            Такое восприятие патологических правдолюбцев вполне обоснованно и как особей, неспособных корректировать свое мировосприятие, свои поступки, сообразуясь со своим здравым смыслом. Правильность такой оценки неисправимых правдолюбцев находит полное подтверждение в реальной жизни: люди такого свойства гарантировано неуспешны в своих жизнедействиях, карьерах. И они этого вполне заслуживают: правдолюбцы не только изрядно осложняют жизнь себе, но случается портят и чужие жизни. Оставаясь при этом глубоко убеждены, что совершили благие дела. О чем и «народная мудрость»: «Услужливый дурак опаснее врага».

            В самых же общих чертах уберегать себя от лжи (в том числе от лжи во спасение) лучше всего путем максимального отстранения от многоговорящих, поучающих – изустно и письменно. Имея в виду еще и то безусловно верное умозаключение, что почти без лжи во спасение бывают только инструкции по пользованию сложной технике. А за их пределами полезно помнить другую вполне обоснованную сентенцию: «В каждой науке ровно столько науки, сколько в ней математики». То есть сообщения, которые не представляются каким-то образом исчислить, подвергнуть статистической обработке, или получить подтверждения из проверенных, достоверных источников, следует воспринимать не как руководство к действию, а как настораживающий сигнал. Который мобилизует внимание и в необходимых случаях заставляет сосредоточится на осмысливание и изучении возможных неизвестных ситуаций.

            Объективно, обоснованно суждение, что осознанно лгущие во спасение, и неосознанно доносящие дезинформацию для сознания их воспринимающего человека почти одинаково вредны. Хоте те, кто искренне заблуждается и вводит в заблуждение других еще более вредны. Так как им больше верят и принимают их информацию без надлежащего и спасительного критического переосмысливания. И самые вредные из них – личные лечащие врачи осознанно, часто и убедительно лгущие своим неизлечимым больным. Объясняя это стремление уменьшить панические настроения и провоцируемые ими душевные страдания обреченных больных. А заодно с этим – и увеличивая и поддерживая их траты на свое мнимое оздоровление. Вместо того, чтобы осмыслить прожитое, завершить неоконченные дела, разрешить с близкими получше семейные проблемы. А для людей религиозных – замолить иные прежние грехи, попытаться восполнить нанесенный кому-тот вред, загладить старые обиды. Люди, осознающие неизбежность скорого печального финала своей жизни, ко всему прочему, переходят в состояние, когда истекающие дни жизни ценятся особо высоко, а восприятие даже житейских обыденностей происходит с особенной остротой и глубиной. Даже сознательное погружение в запои по причине скорой неизбежной трагедии жизни – право человека на некую компенсацию в виде искусственного вызываемой эйфории. Много чего и другого предстоит исполнить душе осознающего свою скорую кончину человека. На эту тему – и суждение русского поэта:

«Когда дряхлеющие силы
Нам начинают изменять
И мы должны как старожилы
пришельцам новым место дать,
Спаси тогда нас добрый гений
От малодушных укоризн.
От клеветы, от озлоблений
На изменяющую жизнь
От чувства затаенной злости
На изменяющийся мир,
Где новые садятся гости
За уготованный им пир.
От чувства горького сознанья,
Что нас поток уж не несет
И что другие есть призванья,
Другие вызваны вперед.
Ото всего, что тем задорней,
Чем дольше крылось с давних пор.
И старческой любви позорней
Сварливый старческий задор».

            Ложь во спасение в старости проявляется как раз в виде «сварливого старческого задора». Вроде: «Есть еще порох в пороховницах!». Или: «Тряхнем стариной!».

            Но как ни «тряси стариной», кроме песка из одного места у старого пенька уже ничего не вытрясешь. В том числе в виде разного рода домыслов и измышлений. Пусть местами и вполне правдоподобных.

            Одним словом, нет спасенья ни в какой виде лжи. Равно как и пользы.

Геннадий Водолеев май 2023 г.