Мнимые величины

В научных исследованиях на стадиях формулирования различных рабочих гипотез, умозрительно предположительно описывающих малоизученные процессы, часто используют прием, когда отправным рабочим моментом берется фактор, которого в процессе быть не может. По завершении разработки законченной, научно полностью состоятельной теории никто и не вспомнит, с чего, с каких допущений, предположений все начиналось. Так весьма часто происходит в науке. В жизнедеятельности обществ, которые в постоянной смене поколений вроде бы самопроизвольно воспроизводят сами себя, свои структуры, свои процессы жизнеобеспечения, методом «тыка», проб и ошибок торят дорогу в постоянно меняющихся в худшую сторону обстоятельств, мнимые величины тоже постоянно присутствуют. Но природа их происхождения и функциональная предназначенность — совершенно иные. Как-то так получилось, что большинство людей любят предполагать себя наделенными самыми разнообразными дарованиями, добродетелями, способностями, не имея к тому либо никаких, либо имея мало объективных оснований. Обычно такие наваждения к определенному сроку жизни улетучиваются понемногу. Но не у всех — у кого удачно сложилась карьера, кто сумел биржевыми спекуляциями сколотить приличный капиталец, кто преуспел в развитии сети закусочных «быстрого питания», либо научился удачно и много шутить в телевизионных программах, либо еще как-то пробился в известные, узнаваемые уличной публикой персонажи, представления о себе как исключительной личности, подобно цементному раствору, из пластичного состояния затвердевает в монолитную бетонную глыбу, которую не просто дробить даже отбойным молотком. Хотя ничего материального такие представления из себя не являют, но их затвердевшие до окаменелости внутри сознания человека умозрительные, фантомные представления о себе становятся единственным опорным «скелетом» души такой личности. При устранении которого «личность» перестает существовать. Убери одномоментно у некоторых из них, к примеру, высокие должности, их впечатляющие состояния (что неизбежно приведет и к разбеганию толпы воспевателей достоинств), и большая часть таких людей не только утрачивает привычный облик, но и оказывается в психбольнице. Окружающие кроме как легким удивлением ничем иным на исчезновение мнимого светила никак не отреагируют. Что и происходит постоянно и повсеместно естественным темпом, который определяется в основном скоростью старения и умирания людей, да еще немного ускоряется отстрелами, отравлениями, организуемыми кем-то и друзей-соратников. Мнимыми величинами каждый социум перенасыщен предельно — наподобие пространства над стадионом, когда публика в торжественный момент выпустила одномоментно тысячи разноцветных воздушных шариков.

Идентифицировать значимость этой социальной категории во всех их общественных ипостасях весьма просто, применив популярный несложный прием вычитания: представлять последствия немедленного и полного исчезновения той или иной разновидности мнимых величин, значимостей.

Представим для начала, что в одночасье исчезли куда-то министры во главе с премьером, а вкупе с ними еще и губернаторы. После короткого замешательства будут назначены исполняющими обязанности кто-то из многочисленных заместителей — и телега со скрипом будет двигаться дальше, как ни в чем не бывало. Паника возникнет только среди гешефтмахеров, лично связанных с исчезнувшими «очень важными персонами»: страх уголовного преследования заставит срочно перегонять и прятать за рубежом все «трудовые сбережения», переправлять за границу семьи и давать туда деру самим. Иное дело, конечно, если одномоментно исчезли бы такие фигуры как граф Витте, Столыпин, Косыгин, которые сами являлись разработчиками концепции грандиозной экономической реформы и своими руками и головой, своей волей, своим мужеством продвигали ее. Тогда судьба нации могла сложиться совершенно иная.
Среднестатистический же член правительства любого государства — вещь унифицированная, легко заменяемая на аналогичную, хотя и, безусловно, нужная: рулевое колесо автомобиля незамысловато в исполнении, куда проще двигателя, но для управления жизненно необходимо — не само по себе, а только как приложение ко всей машине. Будь же колесо вдруг одушевлено по какой-то волшебной воле — поводов превозноситься у него перед остальными деталями автомобиля было невпроворот: и хозяин-то постоянно греет, гладит руками, и иногда спит пьяный, упав на руль, и главное — соучаствует с хозяином в управлении всем автомобилем! Весь набор величия — в полном составе! По жизни в государстве многое выглядит вполне похоже не эту простенькую присказку. Настолько походит, что кто-то из умных политиков в свое время даже воскликнул в том смысле, что если бы только люди знали, какие ничтожества часто руководят ими! Особенно справедливо это по отношению к политическим режимам, пораженным блатом, коррупцией, опирающимся на какие-либо привилегированные сословия.

Далее предположим, что исчезли самые мельтешащие на телеэкранах «звезды» — телеведущие, киноактеры, режиссеры, политологи, и самое страшное — сатирики и все эстрадные клоуны и певцы со всеми своими вокально-инструментальными группами. Каким-то легким сожалением среди молодежи и привязанных к телевизорам стариков, по-видимому, повеяло бы. Но не более. Кроме самих исчезнувших, их продюсеров и владельцев телеканалов, понесших финансовые убытки, никто ничего бы не потерял. Многие даже бы что-то приобрели: часть молодежи, глядишь бы, к спорту потянулась, может, даже к шахматам или стихам. Да и в головенках, может, почище да поясней стало бы. Часть стариков бы занялась вязанием, иным рукоделием, иные же и мемуары бы, глядишь, написали: сказать-то им есть что, в отличие от большинства молодых сценаристов и режиссеров. Потери будут ощущаться только в том случае, если среди сонмов исчезнувших ненароком оказались бы и такие актеры милостью судьбы как Иннокентий Смоктуновский, Вячеслав Стржельчик, Виталий Соломин, Василий Лановой и равные им, которых объединяет общий родовой признак — при высочайшем мастерстве и ярчайших природных дарованиях они сберегли свое великое человеческое достоинство, которое в полный рост присутствовало и в каждой исполненной ими роли! Что дало моральные силы многим миллионам людей сохранить и свое человеческое достоинство в житейских передрягах и искушениях нашей трудной общей всероссийской судьбы. Однако люди такой пробы, масштаба — явление редчайшее, уникальное, возникающее не благодаря, а скорее, вопреки сонмам перечисленных выше категорий многозначимых. И, как водится, особо не замечены были в самопревознесении, величании, возвеличивании самих себя на всевозможные лады.

Совершенно незамеченным прошло бы и исчезновение 9/10 имен «раскрученных» рекламой писателей вкупе с массовыми тиражами их практически бессодержательных, в лучшем случае, духовно бесплодных творений. По мотивам которых к тому же пишется масса гнусных сценариев к таким же паскудным, грязным, скотским фильмам, посмотрев которые любой инопланетянин может принять человеческую цивилизацию за воплощение преисподней. А молодежь не только отвращается напрочь от всякой духовной эволюции, нравственного развития, но легко и весело погружается в мир античеловеческой культуры. Однако не приведи Господь, чтобы исчезла и без того редкая цепочка жемчужин творцов человеческой культуры, в которую вошли такие великие имена как Сережа Есенин, Арсений Тарковский, Федор Тютчев, Иван Бунин и равные им: без подобных им европейская цивилизация по сию пору вполне могла промышлять скальпы во всех мыслимых вариантах. Ныне, правда, расширяющееся, массированное производство и сбыт алкоголя, наркотиков для появляющихся новых поколений сделали европейскую культуру ненужным реликтом, место которому — среди старого хлама на чердаках и в подвалах. А непьющее-некурящее пришлое население исламских стран, успешно стремительно замещающее коренные европейские этносы, тем более не нуждается никаким образом в чужеродных для них литературах, поэзиях. Но это уже — из другой повести.

И как бы неистово ни звучали бесчисленные хоры дельцов и посредственностей от культуры, поющих без удержу осанну друг другу в качестве назойливой рекламы некачественным продуктам, никакой практической пользы от масс-культуры нет и не будет. А вред — многосторонний, разнообразный, все более отчетливо видимый в нарастающих деградационных циклах европейской цивилизации, — тотальный, сокрушающий, удушающий все талантливое, достойное в человечестве. В нынешней российской культуре, творчестве редкие действительно значимые и для русских и для других европейских наций имена, произросли еще в советское время и к нынешнему сроку достаточно окрепли, чтобы их удалось просто так затоптать диким молодым стадам новоявленных недорослей культуры.

Убери эти сорняки культуры одномоментно — эффект будет тот же, что и после прополки сильно заросших злаковых или огородных культур — вырастет и вызреет только желанное, полезное людям. А в культуре, как и на огородных грядках, сам по себе обильно и победно произрастает только разнообразный сорняк вроде чертополоха, противопоказанный к употреблению.

Наиболее изобильны квазизначимостями чиновничество, племя политических лидеров и функционеров местного и федерального уровней. Среди служивого сословия по числу чванливых, спесивых степеней комчванства резко выделяются те, что облачены в мундиры со знаками отличия специальных званий. А среди них — особо обладатели лампас. Россия ныне по числу такого рода VIP-ов оставила далеко позади все «цивилизованные» страны, а уступает только некоторым африканским странам с военными режимами. Слов нет, генералы, полковники и приравненные к ним в званиях нужны как обязательные элементы государственного управления, регулирования и контроля в государственной практике практически всех ныне сущих стран. Но элементы эти, хоть и очень необходимые пока, но легко и вполне заменяемые без каких-либо серьезных последствий для любого рода занятий, любых ведомств. Тем более, что желающих занять генеральские должности в любых ведомствах — пруд пруди, да и качества вполне подходящего. И практически каждый их бесчисленных претендентов на генеральство в душе своей глубоко и искренне убежден, что лично он гораздо больше заслуживает лампасы, нежели те, кто их имеет и уж тем более те, кто к ним еще неистово рвется. Ни бесчисленные претенденты, ни уж тем более генералы во плоти никогда не согласятся с тем, что они хоть и важная, но легко заменяемая деталь в аппарате государственного механизма. Генеральское самосознание — явление весьма и весьма уникальное, несмотря на свою чрезвычайную распространенность и многочисленность. Основное здесь, конечно, непомерно раздутое представление о своей исключительной значимости, важности, незаменимой необходимости, даже уникальности. Здесь же — и неколебимая уверенность в личной заслуженности этого высокого социального статуса в силу уникальности всей совокупности личных неповторимых более нигде и никогда достоинств, не свойственных более ни одному из тех, кто были, и кто еще будет генералами. Такое или близкое к тому психическое состояние, умноженное на общее число «лампасников» страны, превращается в одну из серьезнейших политико-социальных проблем. Что может выражаться самым разнообразным манером:

а). Представление о себе как о государственно-образующей корпорации, бытующее устойчиво в среде генералитета, к примеру, в Турции, в ряде стран Латинской Америки привело к созданию очень устойчивого во времени механизма жестокого контроля со стороны высшего военного руководства за процессом формирования и функционирования важнейших институтов политической власти страны. Механизм радикального вмешательства — перманентные военные путчи, перевороты.

б). Представление о своей высокой значимости, особенности, заслуженной возвышенности степенями над прочими множество российских генералов подвигло к убежденности в своем праве подтвердить все это высоким генеральским достатком, для обеспечения которого следует использовать все имеющиеся в распоряжении возможности и ресурсы. А их немало, они весьма разнообразны, а их повсеместное обращение на генеральскую пользу привело к тому, что при нищем, бедствующем офицерстве, плохо обмундированном и накормленном рядовом составе, при непомерных задолженностях войсковых подразделений за энергию, коммунальные платежи, за поставки продуктов питания и т. п. генералитет по всей стране настроил себе из бесплатных стройматериалов и с помощью дармовой рабочей силы (солдаты) впечатляющие особняки. Детей обеспечил дорогими квартирами в столице и других крупных городах, оснастил их личными иномарками, набил карманы деньгами на досужие расходы. Иссякнет приток призывников, разбегутся из армии лейтенанты и капитаны — а генералитет будет исправно функционировать, как ни в чем не бывало — лишь бы ассигнования на армию шли. Причем безо всяких сомнений в правильности проводимой политики самообеспечения и по полной потребности! Цена же нынешнему небывалому генеральскому довольству — отсутствие у России дееспособной армии, пригодной для убережения ее суверенитета. Квазиармия же — существует за полную и очень большую цену.

Так что не всякий обильный генералитет — на пользу государству и нации. Особенно такой, что формируется по преимуществу за счет покупки генеральских должностей, как это во многом присутствует в военной кадровой политике России во всех без исключения ведомствах, где имеют место быть генералы. Отчего доля мнимости в генеральском величии разрастается, доля долженствующей быть функциональной полезности — скукоживается до неприметной величины в каждом новом слое «лампасников».

в). Само существование генералов — командиров дивизий, расквартированных постоянно вблизи столиц (а без этого — никак нельзя!), начальников военных гарнизонов административных центров страны, командиров разнообразных спецподразделений, расквартированных там же, ставит ведущих политиков страны перед жесткой необходимостью не терять ни на минуту бдительности. Так как даже в России без ее традиций плотного присутствия военных в политических противоборствах всякое может произойти: деятельность убиенного генерала Рохлина в свое время привела высшее политическое руководство страны в такую оторопь, что пришлось срочно организовывать топорное по исполнению устранение генерала. Ибо была достоверная оперативная информация о договоренности Рохлина с рядом близких ему боевых генералов о возможности введения войск в Москву. С этой точки зрения в таких местах безопаснее «мнимые» генералы — те, кто не способны вообще принять в сложной ситуации не только рискованное, но и всякое иное решение. Но такие квазивоеначальники не в состоянии и спасти режим в опасные периоды вроде тех, что имели место в Москве в 1993 году и закончились позорным расстрелом Белого дома и обретающего там парламента страны.

Обилие генералов вообще — стране не нужно, достаточно десятка-другого боеспособных военачальников в каком-либо особом воинском звании. Институт генеральства — лишь мощный стимул для честолюбивых офицеров, с помощью которого создается неколебимая и неистребимая основа офицерского корпуса, особо защищенная от политических и правовых институтов государства. С множеством особых полномочий, «дремлющих» до поры до времени. И в такой час «Х» желательно, чтобы генералы ни на миг не колебались в выборе конфликтующей стороны, за которую они вступятся: элита ли, «широкие народные массы» ли (вариант — «униженные и угнетенные»).

Метаморфозы со значимостью политиков сродни тем, к примеру, что происходят с иным деревенским парнем: был балагуром, песенником, сумасбродом, да выучился и стал трактористом. И вся деревня вместе с бабушками и дедушками знает, что от его расположения зависит, выполнит ли просьбу перевезти навоз, привезти дров, вспахать поле и т. п. Потому — уже по имени-отчеству обращаться, вежливо-почтительно ко вчерашнему безбашенному Ваньке. Большинство — на всякий случай: вдруг нужда еще заставит обратиться?

Точно так же с политиками: был говорливый анекдотчик-выпивоха, душа халявных фуршетов, банных компаний, промышлявший оказанием услуг богатым и властным знакомым. Да вдруг по счастью или протекции столицы пробился сотоварищи на выборах в губернаторы. Все человеческие качества и обретенные навыки холуйства, все паскудные черточки характера при этом — все при нем и в нем. Но: бывшие владельцы фуршетных кормушек, снисходительно внимавшие прибауткам прихлебателя-затейника и по-хозяйски подшучивавших над ними, теперь с трепетным ожиданием находятся в величественной приемной, чтобы иметь счастье войти и поздороваться с величайшим почтением со своим бывшим записным шутом. А потом еще долго горделиво рассказывать коллегам и знакомым о своем визите и внимании, которое было оказано высочайшей особой. Но такое — только незначительный фрагмент новообретенного величия — то, что генерируют величественные кабинеты, в которых обретаются попавшие во власть. Гораздо больше значимости, величия вчерашним услужливым халявщикам придают, конечно, не интерьеры вкупе с шеренгами служебных холуев — держатели и хранители туалетной бумаги, печатей и бутербродов с икрой или семгой. Главный источник уже почти неземного величия — право распоряжаться бюджетными деньгами, всевозможными ресурсами, федеральным имуществом и землей. А так же должностями, где тоже частично присутствуют такие возможности, но рангом пониже. А так же широкие полномочия спустить на кого-то цепных «правоохранительных» псов (или попридержать — кому что надо). Существуют еще и обширные возможности привлечения для деликатных ситуаций спецслужб, структур оргпреступности. В первые же минуты пребывания во власти переполняют сверх всяких пределов ощущением своего неземного величия уже только за счет угодничества и раболепия орд тех, кто еще вчера был только снисходителен, или того хуже — пренебрежительно равнодушен. По истечение небольшого времени собственная непомерная спесь застывает наподобие гранитной глыбы, с которой уже по своей инициативе начинают работать многие холуйствующие ваятели помпезных памятников, создатели парадных портретов для галерей «национальных героев». По таким схемам с незначительными отклонениями, схожими вариантами создается каждое новое «политическое величие». Которое сразу же после отставки или проигранных выборов практически мгновенно становится пустой сморщенной оболочкой, не интересной никому, кроме прокуратуры, хотя еще ярко раскрашенной, чтобы через не очень большое время превратиться в вообще никому не нужный прах в точном соответствии с предначертанным судьбой: «...И человек есть персть/И персть его дела».

Но пока мощный наркотик обладания властью действует, о том, что будет «после», переполненные осознанием своего величия не думают никогда и не соизмеряются с этим в своих ощущениях и поступках. Бессодержательность множеств политических «величий» убедительно подтверждается их легкой заменяемостью при первой же надобности: пригодных — пруд пруди, страстно желающих — на порядки больше. Есть, конечно, исключения. Но почти все они поголовно-поименно перечислены в национальных учебниках истории. А по некоторым из них веками ведутся публичные споры среди знающих и ведающих: был ли сей муж великим отцом нации либо великим тираном и ее губителем. А иногда заодно — и великим вором и казнокрадом, как, например, светлейший князь Александр Меньшиков.

Для социумов все эти квазиличности с их клиническим неистовым стремлением материализовать свою «величавость» на всевозможные лады и манеры (от строительства собственных дворцов, создания гранитно-мраморных и литературных памятников «себе великому» до выпуска массовым тиражом прижизненной лживой мемуарной макулатуры) оборачивают не только колоссальными пустопорожними тратами украденных из бюджетов, полученных в виде взяток средств, но и вскармливанием на эти средства целого неистребимого племени профессиональных холуев разных ипостасей и еще большего числа паразитической (и тоже холуйской) челяди. Чьими вековыми усилиями в культурах социумов подавляюще господствует самое гнусное, прославляемое на все лады корыстное раболепие со всеми сопутствующими «культурными ценностями»: изощренной лестью, ложью, угодничеством и др. Потому высшие этажи политической и иной власти наполнены теми, о которых некогда было сказано: «Есть люди, у которых самая неприличная часть тела — лицо». Потому что особой составляющей человеческого лица являются глаза. Они же — зеркало души. То, что отражается в этом зеркале у политиков и иже с ними способно вызвать часто только приступы тошноты, страха, содрогания. Помогают отвлечь от такого испытания пышные мундиры, каскады бриллиантовых украшений, предписания этикета, запрещающие глядеть прямо в лицо «сиятельствам», «преосвященствам», предписывающие частые поклоны. Помогают так же и густой макияж, сияющие золотом и драгоценностями головные уборы и т. п.

На 9/10 все действия, вся активная жизнедеятельность совокупности политических деятелей социума всех уровней и калибров направлена на свое бытоустройство, развитие карьеры, накопление состояния, дорогие и престижные развлечения и утехи. Естественно, только за счет других слоев общества, ибо сами они практически ничего полезного, достойного, ценного не производят, не создают. То, чем они несказанно гордятся: формирование правового государства, создание благоприятных условий для отечественной экономики, укрепление военной мощи страны и т. п. — всегда чрезмерно преувеличено. А то, что в действительности все-таки удалось — мог бы сделать гораздо лучше, дешевле, быстрее заурядный профессор права, экономики, финансов, облеченный обязательно совестью, при сильном национальном лидере из ряда подобных Наполеону, Рузвельту, Черчиллю, Сталину.

Лучшим подтверждением тому — политическая история России последних полутора десятков лет: разрастающееся стремительно обилие всевозможных безнадзорных политиков «обеспечило» только столь же стремительное разворовывание национальных достояний и ресурсов страны, деградацию и вымирание ее населения. И, естественно, сопровождалось бешеным обогащение незначительной группы людей около представителей политической власти в Кремле, которые все, что накрали, постарались вывезти, обретая за рубежом роскошные особняки, поместья, прогулочные теплоходы, футбольные клубы и т. п. И продолжают это делать. То есть, при мнимой — никакой то есть — значимости для российского общества, эта пузырящаяся и переливающаяся всяким радужными расцветками публика нанесла и наносит российскому обществу ущерб, превышающий разорение Второй мировой войны. Без умысла — только следуя внутренним потребностям своей породы. И если бы только они сами — их дети, ближняя родня живут с еще большим самомнением, которое вообще не только не имеет никаких оснований, но и возникает в головенках тех, кто является носителем многократно худших человеческих качеств, нежели у их ущербных родителей. Естественно, всякий человек даже с небольшим жизненным опытом в состоянии продолжить ряд квазизначимых лиц из различных социальных слоев, чье спесивое самомнение самым парадоксальным образом произрастает либо вообще ни на чем, либо на «достоинствах», приводящих нормальных людей в содрогание. Которых всех роднит только одно — какая-либо обязательная ущербность (клинические комплексы, психосоматические и иные патологии, тяжелая наследственность, спесь от осознания принадлежности к именитому роду и т. п.). Каковая не трансформировалась в состояние провидческой юродивости, блаженности, а полностью переключилась на получение социальной компенсации самыми разнообразными видами удовлетворения тщеславия, властолюбия, корысти и др.

И при всех творимых этими сонмами «мнимых» сокрушений духовности, нравственности, экономического благополучия большей части живущих, им удавалось и удается почти всегда сохранять свое господствующее положение в социумах, злоупотребляя обретенными или унаследованными властью и богатствами. Высший клир в своем подавляющем большинстве обожает все эти рати квазивеличий и дружными совместными плотными рядами демонстрирует свое единение с ними у амвонов церквей всему верующему люду, освящая блеском своих торжественных облачений, величавостью своих духовных санов в глазах паствы и всю эту пузырящуюся спесью мерзость.

Истинные же социальные человеческие значимости густо укрыты чадом корыстно беспрерывно курящих благовониями «мнимым» и только изредка проступают отдельными редкими фрагментами перед взорами «широкой общественности», воспринимающей их только как мелкий элемент декора, обрамляющего лики всевозможных псевдовеликих. Так, общественности являют по телевидению то короткое интервью или беседу вельможи с новым Нобелевским лауреатом, то картинку награждения главой государства героев ратного дела, то промелькнут в репортаже о чем-то потустороннем рабочие на нефтяной вышке где-то в замерзающей Сибири.

Прибегнув к примененному выше приему вычитания, довольно легко и просто, с высокой степенью достоверности можно установить истинную социальную значимость людей любых категорий. Естественно, с определенными погрешностями, не имеющими принципиального значения.

Так, если мы «вычтем» из процессов жизнедеятельности социумов всех ресторанно-кафешных поваров, официантов вкупе с охранниками, администраторами, транспортными и прочими сопутствующими работниками — абсолютно ничего (ни плохого, ни хорошего) в обществах не произойдет. Большинство людей этого попросту не ощутят. Некоторые неудобства от ломки привычного уклада почувствуют разве только полчища всех этих квазизначимых особей. Которые тоже быстро найдут выход — оборудуют у себя в офисах кухни, или заставят секретарш готовить сэндвичи.

Но если одномоментно удалить всю массу вроде бы совершенно никчемных людишек, работающих в продовольственных или торговых комплексах, лавках, транспортными и прочими рабочими продовольственных баз, складов с их сложной системой технического обустройства и жизнеобеспечения и соответствующим обслуживающим персоналом, а к ним добавить всю рыночно-базарную торговлю — катастрофа с ее неизбежными разрушительными голодными бунтами во всех городах просто неизбежна в считанные дни.

А если представить, что пропал одномоментно рабочий и технический персонал атомных, теплоэлектростанций, электросетей, водопроводных и канализационных систем городов? В три дня к голоду прибавится убийственный холод, в отсутствие воды и канализации мегаполисы в одночасье захлебнутся собственным дерьмом и прочими отбросами. Чуть позже неизбежны эпидемии, разгул самой дикой преступности и многое подобное. И кто же тогда действительно позарез нужен цивилизации, чтобы выживать, а без кого легко можно обойтись?

Причины, по которым не происходит, к примеру, массовых забастовок этих категорий со многими означенными драматическими последствиями просты и понятны: обеспеченные или богатые «лучшие люди» обладают большим запасом живучести благодаря деньгам и высокой мобильности — быстренько могут смотаться в Финляндию, оттуда в Европу и отсидеться там определенное время в сытости, тепле и безопасности. А отказавшиеся работать наинужнейшие люди уехать никуда не могут и их самих накроет лавина всевозможных бед, несущих реальную угрозу жизни всем, в том числе и их детям и иным домочадцам. Именно это банальное, чисто экономическое преимущество всех этих квазивеличеств с челядью удерживает всю корявую конструкцию бывших и ныне сущих обществ. Именно грубая экономическая сила и административное господство властвующих сминает и плющит в социумах носителей любые истинных человеческих ценностей. В духовном, нравственном отношении человеческий материал, который собой являют люди жизненно наиполезнейших для социумов страт, несопоставимо, несоизмеримо качественней тех, кто составляет любые категории «мнимых величин»: и внутренний нравственный закон ими слышим, и межличностные и внутрисемейные отношения строятся на основе естественных нравственных принципов, и заповеданные свыше моральные императивы почти так же естественны здесь для большинства как собственное дыхание.

Сродни по своей высочайшей социальной значимости упомянутым выше категориям и работники транспорта, всего машино- и электростроения, электронной промышленности, тем более — сельского хозяйства. При «вычитании» этих социальных категорий вся жизнедеятельность социума рухнет не так стремительно — но обязательно. Большинство из них вполне удовлетворено своей деятельностью, уже только сознанием ее полезности, нужности, не стремится ни в какое «высшее общество» — как себя спесиво именуют «мнимые». И если попытаться уподобить социальные категории жизненно важным органам живого существа (как это делали некогда и именитые римские граждане), то отдельные группы «высшего общества» могли бы претендовать разве что на волосяной покров, разноцветное оперение. Иные категории «мнимых» — на роль глистов, иных паразитов в желудках и других органах. Понятно, что и эти паразиты выполняют свою «социальную» функцию, помогая, к примеру, быстрее своими ядовитыми выделениями сводить в могилу нечистоплотных, неразборчивых в еде-питье, ленивых, которым недосуг вымыть руки хотя бы перед едой. Только вот непомерно высока цена за такую «услугу» — обильно гадить тем, за счет и внутри кого живешь.

Далее, если изъять из любого общества учителей, преподавателей высших учебных заведений, профессуру, духовников — всех достойных, истинных, вкупе, правда, и со множеством статистов, карьеристов — социум тоже сразу не погибнет. Но уже во втором-третьем поколении в таком обществе можно будет разве что только снимать сериал, продолжающий на все лады голливудские фильмы о жизни в трущобах Нью-Йорка остатков людей после ядерной войны ведущих бесконечные войны на выживание с ордами крыс-мутантов. В то время как исчезновение, скажем, «звезд», властвующих над душами в казино, на дискотеках, сильно оздоровило бы всю молодежь «цивилизованной страны», позволило бы проветрить их души (в головах — и так сплошной сквозняк). На что можно было бы употребить всех этих ночных упырей с толпами администраторов — уму не постижимо. Разве что поместить в виварии под надзор экспериментаторов-психосоциологов.

В обычных условиях пасечник на порядок важнее десятков правоохранительных генералов, в суровое голодное время — тем более. Любой фермер — на порядки нужнее сотен редакторов и журналистов глянцевых журналов (не говоря уж об их традиционных читателях!). Любой работник лесопитомника, лесхоза — стократней нужней всех чиновников, губернаторских, городских и поселковых администраций. Любой охотовед, добровольно регулирующий и охраняющий поголовье диких обитателей лесов, нужнее многих тысяч завсегдатаев пивбаров и ресторанов, включая тысячи работников и служащих пивных и алкогольных индустрий. Этот ряд социально состоятельных, реально чрезвычайно важных персоналий во все времена нетрудно продолжать и множить — есть из кого.

В живой природе у стадных животных, в том числе у высших приматов, существует обязательно институт вожака. Которым повсеместно становится самый сильный и сообразительный. В больших стаях обезьян иногда возникает дополнительный институт немногочисленных порученцев-исполнителей. В современных социумах, «цивилизованных» институтами собственности, наследования, культурой одежды, макияжа, этикета приемов, балов, званых обедов, ритуалами коронаций, разнообразных «посвящений», присвоения почетных званий, культурой «политкорректности», иерархии значимости выстраиваются отнюдь не в соответствии с разнообразными полезностями людей, их духовно-нравственным развитием, а в подавляющем числе вариаций — вопреки. В соответствии с парадоксальными аксиомами традиционного социального структурирования:

а). Пока люди духовно-нравственные ответственно исполняют свои социальные функции, очень осторожно относясь к миру и окружающим людям, пустопорожние, бессодержательные, бездуховные абсолютно не стеснены ничем и быстро группируются в кодлы с себе подобными для достижения и удовлетворения своих исключительно инстинктивных потребностей. Сокрушая, сминая все, что попадается на пути, трактуемое только как препятствие.

б). Человеку духовному, нравственному понятна своя скромная роль и ограниченные возможности в мироздании. Для бездуховных не существует Неба, Мироздания, Создателя, их мир — только то, что воспринимается непосредственно зрением, обонянием, осязанием, и самое ценное для них здесь — они сами и то, что приносит им наслаждение: деньги, власть, почет, слава, хвалы лизоблюдов. Куда они неистово устремляются и в чем многие из них преуспевают, выстраивая сложнейшие иерархированные социальные структуры власти, собственности.

в). Гарантированно оккупировав все верхние социальные этажи сонмы квазивеличин, пустопорожних высочеств уже практически безнаказанно воруют, грабят, мошенничают по отношению к людям и друг другу уже во вселенских масштабах — из поколения в поколение, из столетия в столетие.

г). Никчемность своих пустых оболочек неистово многослойно укрывают блеском нарядов, мундиров, орденов, званий, титулов, литературными и телевизионными славословиями холуев в свой адрес.

д). Традиционному господству и торжеству в социумах наихудших, недостойнейших в периоды наибольшего расцвета их паскудств нормальные достойные люди тоже традиционно противопоставляют революции, гражданские войны. Ничто другое лучше не срабатывает: поголовье расплодившихся крыс надлежит время от времени уничтожать всем миром сразу везде.

е). Ведомые только своими инстинктами невразумляемы ничем и потому, что их всегда тьма, и в социумах они воспроизводят только животный тип психики, не позволяя увеличиваться генерации духовных хотя бы уже тем, что зачастую сжирают полностью не только ресурс развития общества, но и даже тот, что предназначен просто для поддержки жизни людей.

ж). Традиционное преобладание недостойных, мнящих себя всем, множит только деградационные формы, совершенствует культуру непотребств и практику непотребствующих орд в цивилизации: процветают и гарантированно будут процветать индустрии производства алкоголя, наркотиков, обслуживания, секса, организации все новых развлечений.

з). Мир бездуховных, квазизначимых переполнен внутренними, достаточно опасными межличностными противоборствами без всяких правил и законов так, что они всегда будут заняты только собой и друг другом — до разумного управления социумом они никогда не в состоянии подняться. Наиболее дальновидные из них по подсказкам и рекомендациям наемных социальных технологов могут только более-менее правдоподобно имитировать «заботу о людях»

Что-то действительно полезное для обществ разумным удавалось осуществить, только предварительно разогнав революциями орды властвовавших квазивеличеств, уничтожив часть из них.

и). Любой преуспевший хоть в чем-то из бездуховных, безнравственных неотвратимо впадает в какую-то разновидность своего псевдовеличия, обязательно демонстрируя «свидетельства» своего превосходства в чем только возможно: манерой высокомерного поведения, чванства, одеждами, украшениями, обретениями имуществ и т. п. То есть алгоритм его социального поведения полностью определяет комплекс его психосоциальной ущербности и связанное с ним стремление получить какие-либо социальные компенсации. На этот манер совокупное племя всех пустопорожних преуспевших структурирует еще более многочисленные орды подобных себе «братьев» по комплексу, еще только устремленных к «успеху».

к). Человек истинно религиозный не может не относится с глубочайшим уважением к другому достойному человеку, ибо одухотворены в равной мере: подличать, глумиться над подобными себе — злейшим образом богоборчествовать. Человек же бездуховный, нерелигиозный в ближнем видит либо конкурента, врага, либо средство удовлетворения своих потребностей, в том числе и самого паскудного свойства. Потому готов издеваться, угнетать, подавлять, обирать, грабить и при случае — убивать ближних своих. Чем и занят этот тип человекообразного неусомнительно и постоянно. Не только без всяких сожалений, переживаний, но — часто с радостью, гордостью и любованием собой. Такой вот Homo sapiens состоялся.

Этот тип оборотистого, пронырливого, прожорливого человекоподобного ныне подавляюще преобладает во всех социумах планеты, нимало не заботясь ни о себе подобных, ни о сбережении среды своего обитания. Какой уж тут — sapiens!

Судя по тому, что творят элиты пустопорожних вкупе с «широкими массами» в нынешней цивилизации, никаких носителей разумных концепций планетарного обустройства ни в человеческих социумах, ни около, ни над ними или не существует вовсе, или они давно утратили все свои потенциальные возможности хоть какого-то регулирования жизненных процессов этой социальной биомассы. Управление которой теперь будет осуществляться только ею же спровоцированными потопами, резкими изменениями планетарного климата, бомбардировками астероидами, космическими вирусами т. п.

Человек бездуховный, безнравственный как господствующий социальный вид себя исчерпал, приговорив к взаимопотреблению. Трудно предположить, что на радиоактивных, отравленных всевозможными рукотворными ядами пепелищах бывшей цивилизации произрастет что-то действительно разумное, духовное. Если на то не будет воли Божьей.

Конечно, будь у социумов социально ответственные элиты, элементной базой которых в подавляющем большинстве были не «мнимые величины», а действительно наиболее одаренные, дееспособные, духовно и нравственно состоятельные люди, облик человеческой цивилизации не был бы таким уродливым. Проблем с выявлением действительно лучших людей во всех сферах жизнедеятельности не существует: лучшие учителя, врачи, писатели, ученые, художники, воины, военачальники, полицейские всегда хорошо известны. Но по множеству причин: отсутствие надлежащего родства, невключенность в кланы, политические партии, ложи, клубы и т. п. — действительно лучшие в политические, финансовые, деловые элиты почти никогда не включаются. А если это иногда и происходит — то случайно, когда нет поблизости «своих».

Изредка, в пору правления сильных и умных реформаторов, волею обстоятельств или на гребне революционной волны вознесенных на высшую должность в государстве, люди достойные, лучшие появляются в элите большим числом и сильно повышают ее коэффициент полезного действия для общества, умеряя при этом и свои личные аппетиты. Но такое случается в истории крайне редко и быстро подавляется традиционными паразитическими элитами других государств — продуктивная элита в государстве-сопернике способна быстро изменить мировой расклад сил, привнести идеологию служения вместо потребительской, изменить личностные ценности в обществах. Никто и нигде еще в человеческой истории не разработал и не реализовал технологии «промышленного» выявления истинно достойнейших людей и формирования из них разнородных служебных элит общества. В отличие от нынешних, существующих только для себя, своих потомков, формирующихся как попало, наследующих свой социальный статус, а не завоевывающих его вновь в каждом новом исполнении. Правда, некоторые заслуживающие внимания элементы продуктивных технологий такого порядка в истории все же наблюдались: законы регулирования численности «лучших» людей и правил их поведения имелись в империи инков, существовала система сложных экзаменов для чиновников всех уровней в Древнем Китае. Элементы регулирования верхних размеров потребления и собственности «номенклатуры» были в СССР, поддерживаемые тотальным партийным контролем. Но справиться с эрозией элит не удалось, похоже, нигде: блат, кумовство, коррупция в конце концов перерождали по преимуществу служебную элиту в паразитическую, полностью замкнутую на свои интересы. Как это в очередной раз и произошло недавно в России: «Социализм — версия идеологии индустриального общества в форме «теории справедливости». Предав анафеме любые социалистические представления, российские либеральные реформаторы создали полностью несправедливое общество. Точнее, государство, в котором достижение общих целей представляет собой побочный эффект от деятельности чиновников по достижению своих частных целей» (Михаил Круглов. «Свобода — это несправедливость». «Новая газета». 20.01.2005 г.).

Обречена ли человеческая цивилизация находиться под властью уродливых, паразитических элит или есть варианты? Похоже, все-таки есть. Утопический социализм, коммунизм как идеология поиска более справедливых социальных укладов, практика строительства социализма в СССР, Китае, других странах, национал-социализма в Германии — реальные попытки найти выход в иное измерение социальных отношений от существующих практик нынешних господ жизни «цивилизованных стран». Накоплен громадный — как положительный, так и отрицательный исторический опыт, который еще предстоит научно переработать и сделать необходимые выводы и рекомендации. Эта работа неизбежно закончится выработкой таких социальных технологий и проектов конструирования обществ, которые должны самым кардинальным образом преобразовать все сущие элиты всех значимых социумов мира из преимущественно паразитических, с бездонными неутолимыми аппетитами и потребностями, с их чудовищными тратами на военную и политическую мощь в элиты служебные, не доминирующие над всем и вся, с уровнем материальных потреблений, сопоставимым со среднестатистическим в каждом обществе. Другого варианта у нынешней человеческой цивилизации для своего самосохранения нет. Духовный и научный потенциал для этого более чем достаточен. Те из мыслителей и подвижников науки вкупе с политиками и общественными деятелями, в ком не умолкнет голос «нравственного закона внутри нас», разрешат эту проблему не хуже, чем это удалось с управляемой ядерной реакцией и другими высокотехнологичными процессами ресурсообеспечения, информационного обмена и др.

Основной заботой новокачественных, истинно духовных и нравственных элит станет, естественно, воспроизводство только нравственно состоятельной «элементной базы» общества — всех и каждого его члена. Чтоб не воспроизводились более массово нравственные калеки и монстры — основа и источник поколения нынешних элит: «Мыльные пузыри начинают мнить себя властителями дум и сердец. Очень характерная для нынешнего времени история» (Ирина Петровская. «Играем в “дурака”». «Известия». 28.01.2005 г.).